Мертвая голова

Ира лежала за кустом, вжавшись в мох. Ей хотелось стать незаметной, слиться с болотной грязью, закопаться туда по ноздри. И ещё чтобы сердце стучало тише.

Немцы бродили между деревьями. Их головы были опущены и, казалось, они что-то высматривают в подлеске. Несмотря на отсутствие глаз в глазницах видели немцы прекрасно. Трое подростков, отправившихся на места боёв Великой Отечественной, убедились в этом на собственном опыте.

Ира осторожно глянула направо и зажала рот ладошкой. На сосне висел труп Тиньки. Немцы насадили Тиньку на сук. Будучи схвачен, Тинька сначала орал «Хайль Гитлер!» и ещё какие-то слова на немецком, похожие на заклинания, а потом просто кричал и, видимо, пытался вырваться. Но всё это быстро сменилось воплем, перешедшим в стон. Ира догадывалась, что ничего хорошего с Тинькой не произошло, но видеть — это совсем другое. Мёртвый Тинька был похож на марионетку, небрежно наброшенную на крючок. Он и при жизни был худощав, а после смерти так вообще стал напоминать своих костлявых убийц. Это напугало Иру ещё сильнее — она вдруг подумала, что мёртвый Тинька тоже может ожить и присоединиться к своим убийцам.

Гибель Тиньки дала Ире с Мишкой шанс. Пока немцы возились с Тинькой, подростки смогли от них оторваться. Шустрые на коротких дистанциях, способные на стремительные рывки-прыжки, бегать монстры не умели. Поэтому ускользнувшие подростки решили, что опасность миновала.

Радость была недолгой — выяснилось, что они находятся на полуострове, с трёх сторон окружённом болотом. Но подростки не растерялись. Мишка предложил план: Ира прячется, а он, Мишка, пытается подальше от неё перейти болото и позвать помощь. Даже если у него не получится, немцы, скорее всего, отвлекутся на плеск. А, значит, Ира сможет или обойти немцев по другой стороне полуострова, или хотя бы замаскироваться. Ира согласилась — она понимала, что будет Мишке обузой. Идти по болоту вдвоём и легче, и безопасней — но лишь тогда, когда торопиться некуда. Когда же за тобой гонится орава монстров, которые из этого болота и вылезли, ситуация меняется. Спасая оступившегося неумеху, потеряешь драгоценное время, в результате чего и его не вытащишь, и сам погибнешь. Мишка был опытным подходником и по болоту передвигаться умел. Ира же особой спортивностью не отличалась и на природу выбиралась редко. Поэтому с ней его шансы сильно падали.

Удалась ли Мишке его задумка, Ира не знала. Немцы, действительно, отвлеклись на плеск — но, к сожалению, не все. Половина осталась бродить поблизости. Сначала Ира думала, что мертвецы ищут оружие, но выкопанный подростками хлам их не заинтересовал. Лишь один мертвец вытащил из кучи железок практически целую каску и нацепил на голову. Несколько немцев были в касках изначально. Ещё у некоторых имелись ржавые кинжалы, чудом державшиеся на полусгнивших ремнях. Но это и всё.

Ира еле слышно вздохнула, тихонько вытащила из кармана мобильник и посмотрела на экран. Чуда не случилось — аппарат был разряжен. Как и у Мишки. Как и у Тиньки. Телефоны подростков разрядились сразу по прибытии на место, но тогда это никого не встревожило. А Тинька так вообще счёл разрядку телефонов хорошим знаком.

Неожиданно один из мертвецов, проходивший рядом с Ирой, нагнулся и что-то подхватил с земли. Ира услышала писк — немец поймал мышь. Секунду он пялился на несчастного зверька пустыми глазницами, а потом что-то такое сделал… Что именно, Ира не поняла, да и не хотела понимать, поэтому сразу зажмурилась. Писк прекратился. А мертвец отбросил то, что мгновение назад было мышью, прямо к Ире — девочка поняла это по близкому звуку падения. Открыла глаза и увидела мышиный скелетик, обтянутый высохшей шкуркой. Скелетик лежал на спине, задрав вверх лапки, и скалился крошечными зубками. Казалось, мёртвая мышь смеётся над Ирой — да так, что свалилась на спину и вот-вот задрыгает конечностями, содрогаясь от хохота.

Ира взвизгнула в ужасе, зажала себе рот, но было поздно — в её сторону повернули головы сразу несколько немцев. А ближайший ещё и подобрался для прыжка. Это был конец; Ира видела, как немцы поймали Тиньку, и понимала, что ей от мертвецов не убежать.

Время остановилось — и тут же рвануло вперёд, словно напуганное прозвучавшим из леса выстрелом.

Череп ближайшего немца разлетелся, и обезглавленный мертвец осыпался кучей мусора. Остальные развернулись на звук и побрели туда, образовав подобие строя. Выстрелы продолжали звучать, и головы мертвецов одна за одной слетали с плеч — даже у тех, кто был в каске…

А потом выстрелы стихли, и из-за сосен вышел колоритный дед в ватнике и с ружьём на изготовку. Из-за деда осторожно выглядывал чумазый Мишка.

Костёр потрескивал, согревая подростков и освещая полянку, на которую они переместились по настоянию деда. Деду шёл десятый десяток, но он по-прежнему работал здесь лесничим.

— Пенсию, конечно, плотют, — вздыхал дед, помешивая варево в котелке. — Но с зарплатой лесника оно всё ж повеселее. К тому же в лесу покупать нечего. Ну, выберешься в посёлок раз в месяц за крупами… Да и привык я. Воздух, грибы с ягодами, травы… Места тут здравные. Только то место, куда вас черти занесли, плохое, гиблое…

Ира жалась к Мишке и смотрела в огонь. Мишка отдал ей свитер, укутал в сухую куртку, но девочку по-прежнему трясло. То ли никак не могла отойти от пережитого, то ли простудилась.

Дед снял с огня котелок, разлил отвар по алюминиевым кружкам в деревянных подкружниках и протянул две подросткам:

— Держите, только не обожгитесь. Пейте помаленьку, но обязательно до дна. Особенно тебя это касается, внучка.

Ира покосилась на мешок с останками Тиньки. Снятый с дерева подросток выглядел, как та мышь — скелет, обтянутый кожей. Дед перехватил взгляд Иры, перекрестился:

— Снесу вниз по Кривому ручью — знаете такой?

Ира не знала, но Мишка кивнул. Он давно жил в городе, но был родом из этих краёв.

— Там ниже овраги, — продолжил дед, отхлебнув из кружки. — Там и оставлю. Скажете, что туда ходили. Будут искать, ну и найдут… попозже. Правду говорить нельзя, не поверют. Даже в войну не верили. Я тогда малец был — как вы сейчас. Немец к Пскову рвался, а наши окопались на опушке и не пущают. Танки по болоту не прошли, поэтому немец сначала бомбы кидал, а потом послал этих…

Дед опять пригубил кружку, убедился, что подростки тоже глотнули отвара, и продолжил:

— По ним стреляешь, а они идут. Страшно было, особенно вблизи. Мундиры в клочьях, а им хоть бы хны. Наши драпанули, конечно… некоторые. А политрук догадался в голову бить. Издалека попасть трудно, но рядом-то попроще. Мы их и прикладами, и лопатками… Оказалось, не бессмертные они.

— А те, в болоте? — спросила Ира. Её уже не знобило, зато накатила слабость и какая-то тоска.

— Те? — переспросил дед. — Мы уходили, гати за собой снимали. А они как пёрли, так и прут. Ну и притопли. Мы сочли, амба. Но вишь как — покуда голову чудищу не разобьёшь, не подохнет, сколько б ни гнило.

Дед допил отвар, поставил кружку на землю и добавил:

— Мы их санчасть взяли. Они нашим головы резали, а заместо их свои мёртвые приживляли. У них они в ящиках лежали, что твои консервы. Потому и звалась их дивизия «Мёртвая Голова», политрук в трофейных бумагах прочитал. А когда тело портилось, они голову сымали и на свежее тулово присаживали. И чудище снова в бой пёрло, как новенькое. Бумаги те политрук командованию переправил, да не поверили нам. И вам не поверят, потому — молчок! А сейчас — до ветру и спать!

Мишка спал, свернувшись в углу палатки. Под елью на лапнике похрапывал дед. А Ира вспоминала Тиньку. Тиньку по прозвищу Фашист, который только вчера показывал Ире с Мишкой пожелтевшие документы на немецком и восторженно вещал:

— Говорю же — суперсолдаты Верхмахта, неуничтожимые и непобедимые! Не могли их уничтожить, невозможно это! Главное — приказ чётко отдать. А они приказа слушаются. Высшая раса! Вот приедем на место, определимся, где они лежат, я и скомандую. Вот увидите, что тогда будет, ребята, вот увидите! Послушайте, как оно звучит, это ж язык древних магов, не иначе!..

«Для тебя уже ничего не будет, Фашист», — отстранённо подумала Ира, повернулась на бок и уснула. Поэтому и не услышала, как тихо поднявшийся дед подбирает топор и направляется к палатке.

А обер-лейтенант фон Винцерталь никуда не торопился. Сонный отвар надёжно усыпил надоедливых подростков, которые так неожиданно подняли его однополчан. Хорошо ещё, что нахватавшийся тайных знаний школяр быстро погиб. Ещё немного, и произнесённые им заклинания окончательно умертвили бы и поднятых эсэсовцев, и самого обер-лейтенанта. Но удача не покинула старого разведчика. А он-то никак не мог придумать, откуда ему взять новое тело взамен обветшавшего! Конечно, пересаживать собственную голову на другое туловище, тем более, подростковое — дело не из лёгких и приятных. Но Винцерталь проделывал подобную операцию не в первый раз, поэтому особо не беспокоился. Тем более, что рядом имелась девка — идеальная подпитка на сложный послеоперационный период.

Аккуратно откинув полог палатки, лесник отложил топор, ухватил мальчишку за ноги и потащил наружу. Тот задёргался, но предсказуемо не проснулся. Ещё несколько минут — и не проснётся уже никогда. Некому будет просыпаться.

Девка тоже заворочалась, но тоже не проснулась. Винцерталь расстегнул ворот и нащупал на своей шее проволочную петлю, грубо вживлённую в плоть. Если её дёрнуть, голова почти совсем оторвётся от тела, но связи с ним не утратит. И у старого разведчика будет пара минут на то, чтобы приложиться страшным разрезом к обезглавленному телу подростка. А дальше всё произойдёт само собой.

Лесник развернул мальчишку поудобней и подобрал топор. Девка в палатке опять шевельнулась и что-то пробормотала во сне. Фон Винцерталь почувствовал неприятный холодок; бормотание девки несло угрозу, надо было её заткнуть. Немного замешкавшись, лесник бросил топор и полез в палатку. Но было уже поздно — шёпот девчонки обрёл строгие формы магического приказа, и Винцерталь понял, что это конец. Глаза разведчика провалились в глазницы, язык расползся слизью и быстро мертвеющая голова с тихим стуком упала со скукожившейся шеи.

А Ире снился вчерашний спор с Тинькой. Обладая прекрасной памятью и музыкальным слухом, она быстро поставила Фашиста на место:

— Ха, да не так это должно звучать! Забыл, что у меня мама немецкий преподаёт? Если это старый выговор, там произношение иное. Мишка, сравни, у кого складней получится.

— Да откуда ж мне знать?

— Не надо знать. Просто зацени, у кого складней получается, на слух.

И девочка, отобрав у ошарашенного Тиньки старинные листы, принялась нараспев читать с них малопонятные, но чарующие строфы, выведенные готическим шрифтом.